Страх и тотальное недоверие в обществе рождают миф о «масонском ордене черных трансплантологов»
На прошлой неделе Министерство здравоохранения представило новый законопроект о трансплантологии. Главным нововведением в нем стала замена «презумпции несогласия» изъятия органов у трупа на «презумпцию согласия». То есть, если закон будет принят, то органы всех украинцев, не внесших свои данные в список «несогласных с трупным донорством», после смерти могут быть взяты для операций.
Всего за несколько дней обсуждения государственная инициатива успела вызвать бурю негодования в обществе. Страницы интернет-изданий и социальных сетей продолжают пестреть истерически-ужасающими заголовками, комментариями и демотиваторами на тему «сколько стоит твое тело» или «врачи будут продавать еще живых людей». Представители власти тоже не обошлись без красного словца в адрес инициативы МОЗ. Так, председатель комитета по вопросам здравоохранения Верховной Рады Украины Татьяна Бахтеева назвала законопроект Минздрава о введении презумпции согласия на посмертное донорство «противонародным» и «преступным».
А вот специалисты-трансплантологи не устают повторять, что вопрос спасения человеческой жизни при помощи пересадки донорских органов сегодня весьма актуален. В беседе с «Комментариями» главный трансплантолог Министерства здравоохранения, профессор Александр Никоненко отметил, что в Украине делают сотню пересадок почек в год, одну – сердца, и чуть более десяти – печени. Реальные же цифры пересадок, в которых нуждаются украинцы, исчисляются тысячами.
«Презумпция отказа, которая действует сегодня, мешает спасать человеческие жизни. Ведь в случае смерти какого-то человека мы должны спросить у родственника, был ли согласен умерший на то, чтобы его органы были пожертвованы другим людям. А сколько семей в повседневной жизни обсуждают этот вопрос? Получается, родственники в своем решении выражают не столько мнение погибшего человека, сколько свое собственное», – отметил Никоненко.
Кроме того, по словам врача, в состоянии психологического шока, вызванного смертью близкого человека, неэтично задавать подобные вопросы убитым горем родственникам. Ну а рассчитывать на адекватный ответ в такой трагической ситуации и вовсе не приходится. По словам главного трансплантолога страны, презумпция согласия существует во всех демократических странах. Более того, она действует даже у близких соседей – в России и Беларуси. А вот украинцы, несмотря на свою природную человечность и отзывчивость, исключительно негативно оценивает данную перспективу. Парадокс ситуации в том, что мало кто откажется от донорского органа, если речь будет идти о спасении жизни родного человека. Но вот когда речь заходит о жертвовании собственных частей тела, то тут этузиазмои и не пахнет.
Объяснить такую позицию можно как культурно-религиозными особенностями, так и жизненными реалиями. Отношение к мертвому телу в нашей традиции всегда было крайне трепетным, поэтому большинство людей на подсознательном уровне воспринимают трансплантацию как святотатство. Но Церковь к пересадке органов относится вполне по-современному. «Православная Церковь свое отношение к вопросу трансплантологии выразила в Социальной концепции – официальном документе, который рассматривает определенные социальные вопросы современности, в том числе, и вопрос трансплантологии. Церковь признает, что это действительно большой дар, и для многих пересадка органов может быть необходимой. Но это должен быть именно дар, в основе которого лежит бескорыстие, когда один человек из чистых побуждений жертвует что-то другому, и делает это добровольно и сознательно, согласно своим убеждениям», – сказал «Комментариям» глава Синодального отдела по биоэтике и этическим вопросам УПЦ МП владыка Иларий.
То есть, православная Церковь не противится трансплантации как таковой, однако не поддерживает презумпцию несогласия. «Человек не может быть заранее согласен на донорство, поскольку он является существом духовно-телесным, цельным. При этом он является человеком свободным. Который, имея свободу воли, данную Богом, свободу выбора и разум, может принимать решения, хочет ли выступить донором, или нет», – сказал владыка Иларий.
По мнению психологов, есть и другой аспект украинского страха – недоверие населения к власти в целом и к системе здравоохранения в частности. А вот с этим уже бороться не так просто. «Если обобщить, то украинцы не верят тому, что этот закон будет работать и контролироваться надлежащим образом. Например, люди боятся, что у врача будет искушение: лечить человека или не лечить, чтобы он быстрее умер и его можно было отдать на органы», – рассказала в интервью «Комментариям» кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Института социальной и политической психологии АПН Украины Елена Лещинская.
Есть и социальный аспект: по словам главного трансплантолога страны, даже те немногие украинцы, которые дают согласие на изъятие органов, часто просят о том, чтобы об этом не говорили другим родственникам. Они боятся осуждения и распространения слухов о том, что они продали органы. То есть, в сущности благородное дело, в Украине приобретает яркую негативную окраску.
На скелет тотального ментального недоверия политикам, врачам и государству и гнета общественного мнения накладывается роль СМИ в этом процессе. В вопросе трансплантологии масс-медиа занимают в основном «шоковую» позицию: минимум разностороннего освещения темы и максимум спекуляции на негативе и сенсациях. В итоге слово «трансплантолог» без прилагательного «черный» как-то вовсе не читается, а сама профессия, по словам врачей, из благородной превращается в криминальную. «Сейчас много пишут о том, что украинцев будут забирать на органы и продавать. Пересадка органов – это открытая операция, в которой как минимум задействованы 10-12 врачей. Как можно это скрыть?», – выступает в защиту чести трансплантологов Никоненко.
Совершенно очевидно, что основную роль в закреплении негативного имиджа трансплантологии играет государство. Закон 1999 года (именно тогда была последняя его редакция) в современных реалиях изрядно устарел, поэтому принять новый документ просто необходимо. Однако в который раз государство предстает в образе нерешительного пешехода, который уже занес ногу, чтобы сделать шаг, но не продумал место, куда ставить эту ногу. Ведь, разработав документ, который понятен специалистам, правительство в который раз забыло о тех, для кого этот закон написан.
Кроме того, никакой информационной компании, социальной рекламы или тематических передач на радио и телевидении на тему трансплантации до сих пор так и не запущено. Никто ведь не обратил внимания на тот факт, что даже по новой редакции закона родственники погибшего могут запретить изъятие органов. Для этого достаточно написать заявление на имя главврача. Так о каком позитивном эффекте можно говорить, если на первом и самом главном этапе – информационном, государство в который раз провалило работу. И, выдав нужную и актуальную инициативу, не продумало механизм ее продвижения.
Вот и выходит, что в соседней Беларуси, население которой в пять раз меньше, чем в Украине, в год делается около тысячи трансплантаций, в то время, как у нас – немногим более сотни. Нуждающимся в пересадках органов украинцам остается либо ехать на операцию за рубеж, тем самым укрепляя экономику других стран, либо же запасаться терпением, пока общество переварит все страхи и дозреет до восприятия донорства после смерти. По всей видимости, на помощь государства в этом вопросе рассчитывать не стоит.